I. О точке

Привычный глаз равнодушно отмечает знаки препинания. Равнодушно передает он свое впечатление мозгу, и по этим значкам мозг судит о большей или меньшей законченности мысли.

Точка есть завершение более или менее сложной мысли. Она как будто не имеет своей жизни и сама по себе ничего не обозначает.

Привычный глаз равнодушно скользит по предметам. Притуплённое ухо собирает слова и механически переливает их в сознание.

Внешняя целесообразность и практическое значение всего окружающего нас мира закрыли плотной завесой внутреннюю сущность видимого и слышимого. И звучание явлений, их лучеиспускание часто даже и не подозреваются нами.

Эта плотная занавес[ь] скрывает от нас неисчерпаемый материал искусства. А между тем там-то живут бесчисленными толпами живые существа — каждое со своей сущностью и со своей судьбой — из бесконечных масс которых могли бы и будут скоро и уже начали выбирать разные искусства нужный им строительный материал.

Таковы запасы живописи (абстрактной и реалистической), скульптуры, поэзии, танца — всех искусств.

В этих немногочисленных строках я остановлюсь в этот раз только на одном, самом маленьком, приближающемся в своей величине к "ничто", но живом и сильном существе — на точке.

Самая привычная встреча с этим живым и сильным существом происходит постоянно в писанных или печатных строках, где это существо является внешне целесообразным знаком с фактическим значением.

Производя с этой обычной нам точкой несколько экспериментов, я постараюсь разорвать плотную завесу, отделяющую от нас внутреннюю сущность точки и заглушающую ее внутреннее звучание.

Я ставлю здесь

·

от такого незначительного события колеблется целый мир. Точка стоит не на месте, и ее внешняя целесообразность пострадала до корня. Привычный глаз уже потерял свое полное равнодушие. Он несколько озадачен и оскорблен. Читатель объясняет наблюдаемую ненормальность опечаткой или случайностью. И при том — при другом объяснении практическое значение точки осталось непоколебимым. Но уже завеса надорвалась, и из-за нее выглянул тайный смысл точки: переживание ее стало более сильно, и хотя поверхностно, но до уха достигает ее внутреннее звучание.

Я опрокидываю практическое значение точки и ставлю ее здесь:

·

Этим я вырываю точку из обычных ей условий жизни: она стала не только нецелесообразной, но и практически бессмысленной. Она стала переломившим перегородки условности существом у порога самостоятельной жизни с самодовлеющей судьбой. Плотная завеса лопнула до верху, и удивленное ухо ловит незнакомое ему звучание, новую для него речь прежде немого существа.

Я окончательно порываю связь точки с будто бы органически свойственной ей средой и переношу ее в необычайные условия полной свободы и от внешней целесообразности, и от практического значения. Читатель, сразу превратившийся в зрителя, видит точку на чистом листе бумаги. Он прощается с сошедшим с ума знаком препинания и видит перед собой графический живописный знак. Точка, освобожденная от своей насильственной службы, сделалась гражданином нового мира искусства. Занавес[ь] сорвана и внутреннее звучание полно вливается в способное слышать ухо.

Дверь распахнулась настежь, и я зову своего читателя войти в тот новый мир, который зовут то храмом, то мастерской и неизменное имя которому искусство.

В своей маленькой задаче я сделал пока все, что мог. А уже сам читатель, ставший зрителем, должен открыть свои глаза и уши.

Комментарии

Впервые: Маленькие статейки по большим вопросам: I. О точке. II. О линии // Искусство: Вести, отд. изобразит, искусств Народного комиссариата по просвещению. 1919. № 3. 1 февр. С. 2; № 4. 22 февр. С. 2.

В 1919 г. издательская секция Отдела ИЗО Наркомпроса обсуждала план издания энциклопедии искусств. Для энциклопедии (издание которой так и не состоялось) Кандинский написал статью о себе ("Selbstecharakteristik"), опубликованную в Германии в журнале "Das Kunstblatt", и две статьи: "О точке", "О линии". Художник подробно анализирует два основных графических знака: точку и линию, — рассматривая их в области чистого искусства с точки зрения основ языка искусства. Эта тема была им затронута в статье "К вопросу о форме". В основных чертах определения точки и линии, высказанные Кандинским в этих двух статьях, повторяются в его докладах в ИНХУК и ГАХН. К ним присоединяется анализ третьего элемента рисуночной формы — плоскости.

Н.Б. Автономова