В путешествии

Кандинский писал в «Ступенях», что он выехал из Москвы 29 мая «охваченный чувством, что едет на какую-то другую планету». Путь до Вологды художник проделал по железной дороге, затем продолжил путешествие на северо-восток. Вся экспедиция продолжалась около месяца, 3 июля Кандинский уже вернулся в столицу. Экспедиция пролегала через Кадников, Великий Устюг, Сольвычегодск, Вологду, Тотьму, Усть-Сысольск, село Никольское и многие другие места. Чтобы совершить путешествие, художник пользовался подводами, двухколейной тарантайкой, паромом, лодкой с гребцами, а в некоторые селения добирался на лошади.

Хотя маршрут экспедиции был запланирован в Москве, он корректировался на месте, с учетом советов исследователей края и местных знатоков. Например, секретарь земской управы г. Кадникова Н.А. Иваницкий дал Кандинскому совет посетить в кадниковском уезде станицы Васильевскую и Вотчинскую. Насколько позволяют судить записи в дневнике, первые десять дней путешествия (с 1 по 10 июня) Кандинский провел именно в этих местах. «Кадников — маленький городок — записал он в дневнике — сплошь деревянный, каменных домов 2—3, улицы не мощенные, тротуары деревянные. Самое большое село — дворов на 70. Народ веселый и открытый. Местами попадаются угрюмые люди». Местным жителям было интересно посмотреть на Кандинского, они приходили, чтобы посмотреть на него и называли его путешественником-этнографом.

А художник пополнял свой дневник записями. Он писал, что вологодский край очень беден и дик, что казенной земли совсем мало. Отмечал, что в краю много надомников и почти нет общин. Своеобразный быт, уклад жизни русских северных крестьян произвели на Кандинского сильное впечатление, запомнились на долгие годы: «Я въезжал в деревни, где население с желто-серыми лицами и волосами ходило с головы до ног в желто-серых же одеждах или белолицое, румяное с черными волосами было одето так пестро и ярко, что казалось подвижными двуногими картинами».

Большие двухэтажные избы, украшенные резьбой, стали местом, где художник увидел «чудо», которое позже, по его признанию, оказалось элементом его работ. «Стол, лавки, важная и огромная печь, шкафы, поставцы — все было расписано пестрыми размашистыми орнаментами. По стенам лубки: символически представленный богатырь, сражение, красками переданная песня», — писал Кандинский. В дневнике появились зарисовки типичного интерьера избы, обеденных столов, украшенных яркими орнаментами. «В этих чудесных домах, — отмечал художник, — я пережил то, чего с тех пор не испытывал. Они научили меня входить в картину, жить в ней всем телом и впереди и позади себя». Похожие чувства посещали Кандинского и в «московских церквях, особенно в Успенском соборе и Василии Блаженном». Позже он говорил, что истоки его абстрактной живописи — «у русских иконописцев X—XIV веков и в народной живописи, которую он впервые увидел во время поездки на север России. Это было очень сильное впечатление».

Далее Кандинский направился на северо-восток, в Коми, в места, где жили зыряне. Путь лежал по реке Сухонь. На пароходе Кандинский проплыл до Усть-Сысольска, посещая города Соль-Вычегодск, Великий Устюг, Яренск. До нужного пункта приходилось пробираться черед пески, леса, болота, «часто волоком». Июнь в тех местах — холодный месяц, часто шли дожди, иногда срывался снег, а по ночам были нередки заморозки.

Общаясь с зырянами, Кандинский вникал в особенности их языка и речи, записывал загадки и свадебные песни, присутствовал на игрищах и молебнах. Впечатление от зырянского края было неизгладимым: «Зыряне премилый народ. Все на них клевещут <…> я встретил гостеприимный прием». Дневник того периода изобилует записями «найдена песня», «нашел загадку», «найдена песня о вдове и ее дочери», «еще одна <…>, но без конца» и позже — «найден конец песни, но не пропет, т.к. певец заболел». Будучи в Усть-Сысольске, Кандинский с приставом побывал на деревенских игрищах. В дневнике он отметил, что песни поют не только русские по-зырянски, но также и переводные «жил некогда в Англии царь молодой <…>» и т.п.

Дневник Кандинского пополнили зарисовки зырянской одежды: парка, малица, пеле-шапка. Не обошел он вниманием и северные постройки, запечатлев их своеобразную архитектуру. Дома и сараи в зоне вечной мерзлоты строили на сваях. Позже он признал, что «положительно влюбился в зырян». К востоку от Усть-Сысольска и Усть-Кулума Кандинский посетил дикий край Шой-Янг. Там он нашел могильные курганы, и предположил, что они могут быть интересны археологам.

В городе Подъельск художник внес в дневник зарисовку сурового и грозного лика святой Федосьи. По всей вероятности, он сделал зарисовку с фрески в одной из часовен, встреченных им по пути. Однажды выполняя зарисовку одного из таких зданий, Кандинский с удивлением заметил в ее архитектуре восточные черты.

В вологодском дневнике также можно найти два небольших пейзажа Усть-кулума, выполненные карандашом. Художник хотел передать бескрайние просторы, одиноко торчащие деревья, хмурое небо — все то, что создает своеобразие этого края. Вызывает интерес рисунок церкви Солвычегодского уезда, с колоннами, куполом и трехъярусной шатровой колокольней. Художника поразила величественность и монументальность архитектуры. Кандинский запечатлел также деревянные кресты, обычно стоящие у дороги. Обычно у них совершали молебны, чтобы защитить скот от волков и медведей. Также художник сделал зарисовки столбов для привязывания лошадей, украшенные деревянной головой лошади, и двух резных крылец одного — в Кадниковском уезде, другого — в Усть-Сысольске.