Глава II. Поэзия В.В. Кандинского и ее мессианская программа

Кандинский, чье место в искусстве XX века обычно связывается с созданием абстрактного стиля в живописи, был одним из наиболее разносторонних экспериментаторов своей эпохи. Помимо долгого и чрезвычайно интересного пути к беспредметной картине, его творчество включает огромное количество теоретических работ и эссе, а также опыты по созданию нового театра, книги и поэзии.

Последняя область творческих интересов Кандинского остается наименее известной, а поэтические тексты — опубликованными лишь отчасти. Между тем, художник придавал своим пьесам и стихам большое значение и работал над ними как раз в период создания беспредметной живописи. Особый интерес для отечественной традиции изучения Кандинского представляет русский вариант его поэзии: он должен был представлять синтетическое творчество художника в родной стране, ставшей для него во время мюнхенского периода 1897—1914 годов символом музыкальности, спорящих друг с другом материального и духовного начал и, вместе с тем, мессианского «освобождения духа».

Осуществленный немецкий вариант поэтического альбома «Звуки» известен на Западе; он послужил источником вдохновения для ряда поэтов, а формальные средства его текстов были предметом исследования. Этого нельзя сказать о русском варианте альбома, который волей обстоятельств остался неизданным, но которому художник посвятил несколько лет напряженной работы. Материалы к альбому «Звуки» интересны по ряду причин: они представляют Кандинского как русского поэта, позволяют проследить историю ряда его литературных замыслов, уточнить пути развития его принципов в искусстве, сопоставить самоощущение художника в рамках русской и немецкой культур, наконец, связать его поэтические образы с теорией и практикой «абсолютной» живописи.

В 1914 году, параллельно с работой над «абсурдистской» драмой «Фиолетовое», Кандинский пишет стихотворные тексты в новой, более экспериментальной манере, намереваясь создать новый цикл под названием «Цветы без запаха». Этот этап литературной работы художника предвосхищает кризисные черты в его живописи и теории искусства, которые в полной мере проявились уже во втором московском периоде. Анализ текстов, построенных на акцентированном русском просторечии, разрушении смысла, на «трагедии и холодности», представляет большой интерес для общего процесса эволюции творчества Кандинского.