2.1.3. Искусство в общественно-политической жизни государства

Педагогика была для Филонова одной из важных сторон деятельности. Дом его всегда был полон учениками, приезжающими со всей страны. Филонов находился в непримиримой оппозиции к официальной Академии художеств, мечтая прорваться на «педагогический фронт ИЗО». Единственным методом, применимым в педагогике, Филонов считает аналитический метод. По мысли автора объективность такого метода должна устранять любые разногласия и способствовать сведению к нулю диктата со стороны конкретного преподавателя. От педагога, соответственно, требуется неукоснительно следовать аналитическому методу, помимо этого, надо обладать практическими навыками работы анализом. Сам того не замечая, художник вместо «раскрепощения от насильственной педагогики» выдвигает жесткий авторитарный метод, своего рода филоновский вариант соц. реализма.

Ориентация на революционность в искусстве, на насильственное преображение физической реальности с помощью искусства — одна из генетических идей авангарда. Большинство исследователей отмечают это. Ю. Гирин: «задача авангарда — быть не столько эстетикой, сколько философией переустройства миропорядка» (27, с. 280); И.Е. Васильев среди общих характеристик авангарда называет «утопизм, связанный с завышенной оценкой преобразовательных возможностей собственного творчества <...> антимимезис как стремление снять оппозицию «искусство — жизнь» (25, с. 27—30); Е.А. Бобринская: «авангардные движения обладают особым статусом: они <...> претендуют на создание новых форм культуры, новой идеологии, мировоззрения» (18, с. 3); С. Васильева: «Революция понималась ими <художниками> как жизнетворчество, т. е. как осуществление на практике идеи синтеза искусства и жизни» (146, с. 104). Подтверждение идеи революционного захвата жизни искусством можно найти во многих теоретических трудах современников Филонова:

— Новая философия, психология, живопись порознь почти неприемлемы для нормально-усталой души, — так радостно, так несбыточно поясняют и дополняют друг друга: так сладки речи только для тех, кто всё сжёг за собою. Но все эти победы — только средства. А цель — тот новый удивительный мир впереди, в котором даже вещи воскреснут. (199, с. 3)

— 1. Отныне вместе с уничтожением царского строя отменяется проживание искусства в кладовых, сараях человеческого гения — дворцах, галереях, салонах, библиотеках, театрах.

2. Во имя великой поступи равенства каждого перед культурой Свободное Слово творческой личности пусть будет написано на перекрёстках домовых стен, заборов, крыш, улиц наших городов, селений и на спинах автомобилей, экипажей, трамваев, и на платьях всех граждан.

3. Пусть самоцветными радугами перекинутся картины (краски) на улицах и площадях от дома к дому, радуя, облагораживая глаз (вкус) прохожего... Пусть улицы будут праздником для всех. (136, т. 12, с. 443)

— Искусство для жизни и ещё больше — жизнь для искусства. (цит. из манифеста «Лучисты и будущники» 156, с. 240)

— Мы связали искусство с жизнью. <...> пора искусству вторгнуться в жизнь. (цит. из И. Зданевич, М. Ларионов. «Почему мы раскрашиваемся». 156, с. 242)

— ...мы — первые поэты в мире, которые не ограничиваются печатанием стихов для книжных магазинов, а несут своё искусство в массы, на улицу, на площади, на эстрады, желая широко демократизировать своё мастерство и тем украсить, орадостить, окрылить самую жизнь... (цит. из В. Каменский. «Путь энтузиаста». 156, с. 356)

Филонов считает, что развитие во всех сферах человеческой деятельности проходит параллельно, он объявляет, что революция в искусстве в России началась одновременно с политической революцией (события 1905—1907 гг.), с революцией в социальной сфере (зарождение и развитие класса пролетариата и интеллигенции). Филонов в искусство вносит революционную лексику конца 1910-х — начала 1920-х гг. и элементы идеологии и философии того времени. У него появляются слова: «пролетариат», «революция», «пролетарское искусство», «диктатура», а с другой стороны «паразитизм», «спекуляция», «эксплуататор», «валютчики», полит-экономические термины — «разделение труда», «классы», «рынок сбыта», «борьба за власть». Подчас Филонов пишет лозунгами: «Пролетаризация творчества», «Вся власть в искусстве художнику!» (190, лист 3 п. 3) — по аналогии «Вся власть Советам», «Землю — крестьянам», «Заводы — рабочим». Художник использует форму декрета: «Современную, не отвечающую цели, программу и практику преподавания в академии отменить, и, впредь до выработки новой программы, научно определяющей цели и средства и научно им отвечающей, заменить системою исследовательских мастерских при единой и обязательной для всех учащихся идеологической и теоретической программе искусства». (194, п. 67) Филонов даже упоминает красноармейскую присягу: «А бороться надо умело и стойко, как говорится в красноармейской присяге». (193, лист 6)

Подобную одержимость актуальным временем можно встретить, разве что только у Маяковского, с его агитплакатами, частушками на современные темы, «декретами» и, конечно же, лозунгами типа: «Выволакивайте будущее!», «Товарищ! На баррикады! / — баррикады сердец и душ...», «Марксизм — оружие, огнестрельный метод./ Применяй умеючи/ метод этот!».

В искусстве Филонова используется терминология из современной системы общественного устройства. Появляются классы. Порою Филонов смешивает два пласта: с одной стороны, современный идеологический, а с другой, авангардный художественный. Так возникают противоречия. Например, в отношении к социальному статусу художника: Филонов подчеркивает «ложность понятия о художнике как о представителе свободной профессии» (194, п. 48), а в другой работе требует «абсолютной свободы творчества» (190, п. 3). Весь художнический мир у Филонова разделяется на два лагеря: угнетателей и угнетенных. К первому он относит всех, кто довлеет над свободой художника или делает на искусстве деньги. Проводится разделение и в стане самих художников. Выделяется «художник-пролетарий, художник-середняк, художник-исследователь-изобретатель, независимый от рынка сбыта, и художник-кулак, оперирующий искусством как средством заработка». (194, п. 48) Представление о правильной революции Филонов черпает из книг, он упоминает труды Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Отсюда появляются слова «о неоспоримом, научном праве <...> на диктатуру» (190, лист 3 п. 3) пролетариата, о «работе по искусству во имя пролетариата и во имя пролетарского рынка, за неимением другого». (194, п. 47) По аналогии с Интернационалом, организацией, которая должна объединить все народы, Филонов пишет об «Интернациональной сокровищнице культур человечества». (194, п. 48)

У художника возникает культ борьбы. Во всех своих письмах и публичных выступлениях он призывает к ней, начиная с переделки натуры, заканчивая новациями в педагогике, системе представлений об искусстве, культуре. Культ искусства как борьбы и образы художника — борца, художника — воина и художника — агитатора, по замечанию Е.А. Бобринской, появляются у итальянских футуристов. Только в Италии такая идеология была направлена на разрушение анемичного сонного общества, как культ нового индивидуализма. У Филонова были иные установки — преображение, а не разрушение; эволюция во имя всеобщего блага.

Революция в искусстве, как мы уже упоминали, зарождается в деятельности одного человека, лидера, «революционера в искусстве». Филонов в автобиографии 1929 года пишет о себе: «ведёт подпольную революционную работу в области ИЗО, «делает» революцию в искусстве <...>, «делает» революцию в педагогике искусства». (цит. по 145, с. 106) В проведении своих идей в жизнь Филонов часто действует как партизан — подпольщик. Ведь перед ним и в жизни был яркий пример — история возникновения, развития и победы РСДРП(б). Неофициально Филонов учит сотни желающих у себя дома, действуя по большевистскому принципу «из искры разгорится пламя». На вопрос одного ученика об оплате за занятие, Филонов объясняет, демонстрируя свой принцип: «Я ответил, что он вполне расплатится со мной, если, научившись работать и думать по-нашему, он примет каждого, кто придет к нему учиться искусству, так же, как я принял его, и будет учить его работать, как я буду учить его самого». (186, с. 320) Следуя той же подпольной тактике, Филонов создает программу «Декларация «Мирового Расцвета» — свод правил для активного изменения мира. Она распространялась в рукописных вариантах по всей стране и пользовалась большим спросом в художественных кругах. В 1923 г. в журнале «Жизнь искусства» Филонову даже удается напечатать сокращенный вариант этого труда.

В дневнике Филонова возникает любопытное обозначение одного из учеников, он, подобно представителю террористической организации, называется «боевой единицей школы». (186, с. 315) Крепкой и активной филоновской организацией должна была стать группа МАИ. После раскола Филонов определяет основу пересоздания группы: «коллектив строится как пролетарская изо-партия, как единая сила, мысль и воля, при едином полит — критерии и изо — критерии, где все за одного и один за всех». (186, с. 81) Следующий этап — захват «пролетарского рынка», т.е. утверждение аналитического метода как единственно верного по всей стране. Захват образовательной системы страны. И, наконец, полная победа аналитического искусства. Конечной политической целью Филонов видит утверждение «Мирового расцвета», который он называет «последней стадией социализма — раскрепощением личности и труда». (190, лист 4, п. 7) Аналитический метод должен победить само время. В. Хлебников вспоминает об интересном разговоре с Филоновым: «Я встретил одного художника и спросил, пойдёт ли он на войну. Он ответил: Я тоже веду войну, только не за пространство, а за время. Я сижу в окопе и отымаю у прошлого клочок времени». (145, с. 24) У Филонова футуристическая направленность сочетается с желанием проникнуть в прошлое. Новый этап эволюции позволит человеку не просто улучшить себя в будущем, но, через постижения законов самого времени (эволюции), прорвать прошлое, соединить прошлое, настоящее и будущее или, как пишет Д.В. Сарабьянов: «Он словно поднимается над реальностью и с высоты обозревает прошлое, настоящее, будущее». (158, с. 217—218)

Подобные идеи высказывал и русский философ-космист Н.Ф. Фёдоров. Двух философов сближает вера в человека, в его творящую волю, разум, в необходимость преображения именно плотского, природного мира. Тотальная витальность Филонова перекликается с культом Жизни у Фёдорова: «Задача сынов человеческих — восстановление жизни, а не одно устранение смерти». (185, с. 521) Фёдоров произносит близкие Филонову слова об искусстве, как осознанном творении живой формы, о творении на атомарном уровне: «...сознательно-творческий процесс обращения человеком элементарных космических веществ в минеральные, потом растительные, и, наконец, живые ткани». (185, с. 405) Последняя стадия социализма — «Мировый Расцвет» Филонова похожа на «Рай, Царство Божие» у Фёдорова. Преодоление времени — это скачок в эволюции человечества, новый этап, на котором человек перестанет зависеть от уз материи, то есть, станет бессмертным. Для Филонова — это эволюционный этап, условно обозначаемый как «Бог», а для Фёдорова — это соединение человека с Богом: «Возвращение жизни умершим создаст существа бессмертные, неразрушимые... тогда начнётся и эстетическая жизнь в смысле творческой и антагонизм между человеческим и Божественным окончится». (185, с. 186) Божественный смысл филоновских работ видела его жена Е.А. Серебрякова: «Души всех новаторов, революционеров, носителей идеи любви и правды, сосредоточены в нём. Он соединяет творения нашей земли с творениями надзвёздного мира <...> Если бы он говорил не красками, пока ещё, к сожалению, недоступными массам, а человеческим языком, он явился бы тем рычагом, который перевернул бы весь мир — и наступил бы рай земной: его работой руководили страдание за человечество и желание ему добра». (цит. по 83, с. 46)

Понимать агрессивную идеологию Филонова нельзя буквально. Он, конечно же, не пытался создать партию, совершить государственный переворот. Он лишь откликался на события современности, откликался по-особому, используя «магическое сознание» (термин писателя Д. Пригова в отношении творчества Филонова). (146, с. 102) Филонов говорит от имени «силы творящих, украшающих землю». (189, с. 40) Художник всегда был предан партии и Советскому государству, утопически веря в их поддержку. Сам он только пытался настроить власть на нужную волну. Искусство, способное ускорить человеческую эволюцию, должно обрести невероятную плотность, концентрированность. В филоновской утопии идеальное государство помогает искусству, власть всегда мудра, использует искусство во благо: «Современное отношение советской власти к изобразительному искусству включает возможность централизовать действие изобразительного искусства как культивирующую силу в едином государственном плане». (190, лист 1) Объединенное искусство под руководством государства сможет физически переделать природу, окружающую человека. Госплан Филонова не имел ничего общего с исторической действительностью. Это был почти метафизический план преображения. «Выработка государственной программы и плана применения художественных сил по бытовому, революционно-бытовому и этнографическому искусству, и реализация их как государственных заказов коллективами мастеров и учащихся художественных школ. Плановая работа коллектива в полиграфии, убранстве городов и т.д.» (194, п. 75) В. Маяковский обозначил то же стремление в строках:

Улицы — наши кисти.
Площади — наши палитры. (136, т. 2, с. 14)

Действительно, родовая идея авангарда о переустройстве действительности при помощи средств искусства подкреплялась политической и социальной эйфорией. Полное погружение Филонова в водоворот революции можно понимать не как «сгорание» в ней, а как осуществление мечты. Самым ярким подобным примером в поэзии становится В. Маяковский. Он пишет буквально обо всех сторонах современной действительности, вплоть до создания инструкций по технике безопасности или пояснения о нормах нового налога:

Горят
    электрические
        машины и провода.
Засыпь песком!
        Вредна вода. (136, т. 9, с. 418)

Или,

А вот почему налогу каждое хозяйство радо:
В налоге этом 11 разрядов.
А более правильных расчетов ради
7 групп в каждом разряде... (136, т. 2, с. 104)

Затем, культивирующая сила искусства, по Филонову, будет направлена на пролетария с целью создания новой эволюционной формы. Начало развития происходит с изменением сознания. «Пролетарское общественное мнение по вопросам искусства и планомерная организация пролетарского общественного мнения (курсив — М.Ч.) в будущем и настоящем». (194, п. 45)

У Маяковского это стремление выражается не только в маниакальной увлечённости идеей, но и в стремлении вторгнуться во все стороны жизни и переделать их, вплоть до личной жизни:

Гуляя,
  работая,
    к любимой льня, —
    думай о коммуне,
    быть или не быть ей?! (136, т. 7, с. 141)

Так Маяковский наравне с Филоновым вносит свой вклад в преображение человека, в том числе и через изменение быта, привычек и т. д.

Творческая судьба Филонова была типичной и нетипичной одновременно. Он, как и многие другие представители авангарда, создал универсальную теорию, причём представлял её как активную творческую программу, которую дарит Человечеству. Идеям Филонова не суждено было сбыться. Путь в официальное искусство был закрыт для мастера ещё при жизни. Но он никогда не отступал от своего, ведь цена идеи представлялась намного выше жизни, денег, семьи, — всего, что только можно назвать. В любых условиях Филонов был готов творить новый миф Рая.